– И я. И многие другие. Но только Симон явился проверить это лично.
Поднеся руку к лицу, он изучал ноготь на левом мизинце.
– Тем не менее, с его помощью они успешно создавали изменников.
– Голяшку! Голяшку неси! Карасей! Кашу! Баранину…
– Повезло тебе, Симон, – Вульм обогнал мага, освещая факелом дорогу. – Что б мы делали, если б он лютнистом решил стать? Или скороходом?
Верхом на гнедом жеребце, в ало-зеленых одеждах, в плаще до пят, на котором гарцевал вышитый серебром единорог, глашатай был прекрасен. Подбоченясь, он кидал взоры по сторонам и подмигивал красоткам, не делая различий между купчихой и служанкой – была б смазлива и пышногруда. Жеребец вел себя подстать всаднику. Он фыркал, выгибал лебединую шею и призывно ржал, завидя у коновязи скучающую кобылу.