– Ноги раздвиньте. Руки сведите над головой…
Повинуясь жесту предводителя, гвардеец на скаку поднес к губам рог – отверстие в маске это позволяло. Грозный рев тараном ударил в башню, эхом расплескался по округе. Кони замедляли ход. Рассеивалась, опадала снежная пыль. Низкое зимнее солнце превращало ее в алмазные россыпи. Пятьдесят шагов до башни. Двадцать. Десять. Здесь начиналась расчищенная, утоптанная площадка с рукотворными сугробами по краям.
Требовательный стук дверного молотка прервал его. Били так, словно за гостями гналась стая волков-людоедов. Маг выскочил из кресла, как бес из механической шкатулки – и с прытью юнца удрал в прихожую. Стул, на котором сидел Циклоп, он опрокинул вместе с седоком. Бранясь шепотом, потирая ушибленный локоть, Циклоп кинулся следом: за старцем требовался глаз да глаз. В холле, ловко орудуя веником, отряхивал сапоги от снега Вульм. За ним горой громоздился Натан, увешанный сумками и вьюками. Вид у парня был огорченный донельзя. Он был уверен, что Тугодуму грустно коротать ночь в стойле конюшни, пустовавшей много лет, и даже охапка сена не спасет пони от тоски. Будь воля Натана, он взял бы верного друга в башню. А что? На первом этаже уйма пустых комнат…
Краш едва не выронил кинжал от испуга. Статуи девушек ожили, и та, что носила Око Митры, заговорила.
– Мари тут ни при чем, – отмахнулся Вульм. Рубаха на его груди промокла от вина. Казалось, Вульм смертельно ранен. – Это случилось раньше, чем я вернулся в Сегентарру. Ты когда-нибудь был в Эсурии? Мы с приятелем шли по нагорью Су-Хейль…
– …ворвались в кабинет, снесли меня с ног, украли диадему…