Ветхое рядно туч зияло прорехами. Сквозь одну, похожую на отпечаток детской ладони, сияла луна – мертвое солнце ночи. В других перемигивались звезды, колючие, как шипы терновника. Казалось, боги решили укрыть от людей россыпи запретных сокровищ, да так и не нашли хорошей, целой мешковины – набросили, что попалось под руку. Золоченый лик луны блистал холодно и ясно, пробуждая в сердце безотчетную тоску. От смутных предчувствий по земле, укрытой пуховым одеялом, волнами пробегал озноб, жуткий и сладкий. Башня покойной Инес ди Сальваре гномоном-исполином высилась средь заснеженных полей. Черная, противоестественно длинная тень от нее ползла по искрящейся целине, приближаясь к загадочной отметке, укрытой от глаз под зимним саваном. Онемев, притихли в страхе дома предместий. Ни огонька в окнах; не скрипнет снег под ногой припозднившегося гуляки, не взбрехнет спросонья хозяйский пес. Безмолвствовала темная громада Тер-Тесета, уповая на крепость стен и бдительность стражи. Караульщики – и те не осмеливались перекликиваться, опасаясь нарушить тишину, что объяла тварный мир.