Симон улыбнулся. Видно было, как мало он ценит чужую молодость.
Но было поздно. Воин грубо сорвал диадему с головы старшей девушки. Лицо Наллы исказилось, теряя всякое сходство с человеческим. Горло твари исторгло тошнотворный, пронзительный вопль. Передняя лапа метнулась вперед, острые когти полоснули по лицу Вульма. Налла метила в глаза, но воин отшатнулся, и когти лишь оцарапали скулу.
– Знаешь, Танни… Меня завтра в Янтарный грот ведут.
Шум приближался, делался громче. Танни встал и охнул, скривившись от боли – отрезанные пальцы еще не зажили до конца. Накатив волной, боль медленно угасла. Танни прижался щекой к холодному стеклу, пытаясь увидеть, что творится в той стороне, откуда надвигался шум. Стекло запотело от дыхания, мальчику пришлось протереть его ладонью.
– И ничего не сказка! Это ты нарочно так говоришь! – подмигнула ему Хельга. – Не бойся, я никому не скажу…