– Мы счастливы. Что вам нужно, моя госпожа?
– Нет, – буркнул Танни, едва сдержав вожделенное «хочу!»: – Что я, маленький?
– На тебе пахать надо, метельщик. Продолжайте обыск.
Но если Циклоп уподобился статуе, то Симон Остихарос, напротив, претерпевал удивительные метаморфозы. Старому магу наскучило лежать без движения. Его сотрясала крупная дрожь. Тело не просто вибрировало – оно звучало, вторя дикому многоголосью. Пальцы левой руки конвульсивно сжимались и разжимались. Правая же лишь вздрагивала. Воздух над магом раскалился, плыл зыбким маревом. Так встает мираж над пустыней. Черты старца время от времени искажала гримаса боли, но ни стона не сорвалось с плотно сжатых губ Симона Пламенного.
– Проклятье! – выругался пришелец, обтерев кинжал о набедренную повязку убитого. – Клянусь рогами Сату-Пшат! Здесь тоже ничего…
– Ничего не трогай, – предупредил старец.