— Ты со стороны себя не видел! — Задыхаясь от обиды, я взмахнула руками. — Ты будто озвучивал чужие мысли!
Лизин номер оказался «временно недоступным», что не удивляло после оглушительного провала фильма. Недолго думая, я позвонила в Гнездо на городской телефон. Обычно аппаратом пользовалась Аида, потому как сотовая связь являлась для нее недоступной вершиной человеческой мысли, но даже хозяйка особняка отвечать не торопилась. Я металась по квартире, кусала губы и нервно слушала длинные гудки, в конце концов, сменившиеся на короткую трель.
Стряхивая остатки сна, как ошпаренная, я соскочила с кровати. Сборы не заняли много времени. Без зеркал становилось ясно, что на щеке краснел след от учебника, а спутанные волосы торчали в разные стороны. Наскоро запихав в сумку учебники, я пулей выскочила в коридор и буквально нос к носу столкнулась с заспанной Маргаритой. Тихой мышкой та выскальзывала из спальни напротив, где поселился Филипп.
Маленькая гостиная, где обычно проводили время молодые Вестичи, оказалась заперта, оттуда не доносилось ни звука. Пришлось несколько раз настойчиво постучать, прежде чем последовала хоть какая-то реакция, и щелкнул замок. Юрко прошмыгнув внутрь, я получила ощутимый удар в поясницу дверной латунной ручкой.
Из дверей зимнего сада за пикировкой равнодушно наблюдал высокий мужчина в дорогом строгом костюме. Чудилось, что воздух у его фигуры подрагивал и плыл, как если бы от тела гостя исходили ледяные потоки. Странная аура вызывала смертельный ужас. От ощущения близкой опасности захотелось забиться в дальний уголок оранжереи, свернуться в комочек и закрыть голову руками. Это был тот самый человек, который сначала преследовал нас с Заком, а потом разговаривал со мной в архиве!
Она скрылась в гостиной, оставив меня умирать от злости и стыда. В нашем доме было чревато выплескивать негативные эмоции, скандалить, выделывать фортели, потому что потом обязательно звучали сугубо профессиональные вопросы: «У тебя проблема? Ты хочешь поговорить об этом?» Еще в отрочестве пара подобных «задушевных» бесед научила меня злиться втихомолку и незаметно вымещать ярость на домашней утвари.