Прошло еще трое суток, и блестящая колонна рыцарской конницы выехала из-под городской арки. Народ ликует и машет шапками, трубят трубы, я держал счастливую и гордую улыбку, а сам тоскливо думал: мать-мать-мать, едут каждый отряд сам по себе, не только под своими знаменами, но и с личным, так сказать, оружием и местными приемами боя. Ну какая это армия, это же отряды, приученные действовать каждый по своему усмотрению, у них нет и никогда не было согласованности.