— Тогда эти люди-рыбы, — буркнул Норберт, — покажутся крестьянам не самым страшным в их жизни. Мунтвиг еще та рыба! Всем рыбам рыба.
— Ваши? — спросил Хродульф оскорбленно. — Да моих здесь на стенах вдвое больше!
Румянец разлился шире, алый цвет начал медленно подниматься к скулам.
Я посмотрел на него с насмешкой, насколько позволяют прикованные к стене руки и ноги.
— Ваше высочество, — произнес он, пренебрегая протоколом, — как вы?
Рабочие, распиливающие бревна вдоль, грузчики, каменщики и вообще все мастеровые торопливо снимают шапки и, прижимая их к груди, опускаются даже не на колено, как рыцари, а вообще почти до земли, а там, смиренно застыв в молчании, тупо смотрят в землю и терпеливо ждут, пока пройду мимо.