— И сейчас нам нужно думать, как удержать замок столь ничтожными силами, братья! А потому Чеслав и Досталек будут охранять ход, а остальным приказываю идти на стены. И держать их, брат Вацлав! Как только сойдет туман, угры пойдут на приступ…
— Пани, — Андрей поправился, — вы, кажется, на исповедь пришли? Ну же, начинайте! Чувствую, что грехов все же много у вас, вон скоро светать уже начнет, поторопитесь!
— А ты, прозябая без трудов ратных в сельце убогом, заново сам взялся речь германскую да ляшскую учить. Зачем тебе она там нужна, если иноплеменников днем с огнем не найдешь?! Что, просто так или…
Андрей коснулся ладонью висящей у него на груди тяжелой цепи с эмалированными медальонами, с большим белым крестом с раздвоенными лучами. Очень похожий на мальтийский крест, который он разглядывал на иллюстрации в одной из книг. А цепь сильно походила на ту, которую вздевают на президента современной России или даровали к ордену святого Андрея Первозванного в бывшей империи.
Лошадь, увидев Пшемишека, взвилась на дыбы, опрокинув несчастного Войтылу. Парень поспешно скрылся за землянкой.
Вскоре в лазе появились секира и длинный тонкий кинжал, тоже все в серебряной отделке и со знакомой эмблемой ордена. Следом священник подал полный рыцарский доспех — кольчугу с капюшоном, тяжелую кирасу из черной стали, с той же отделкой и эмблемами, ведроподобный шлем с «Т»-образной прорезью, выше которой красовался знакомый крест.