— А то, ваша светлость, что без поддержки крестоносцев нам всем придется уходить отсюда. Война проиграна, мы, здешние, это давно поняли. Ваш замок у «Трех дубов» тоже обречен, мы с прошлого года не можем отвезти туда продовольствие.
Известие, желанное и столь нужное, взбодрило священника и окончательно прогнало остатки сна. Он даже потряс головой, словно собака, отряхивающая воду, придя от данной процедуры в должное состояние.
— Смотри, брат, какой интересный расклад выходит. Белогорцы уже несколько лет не платят нам орденской десятины и, судя по всему, платить ее не собираются. А у нас нет ни сил, ни возможностей заставить их это делать. А мужики еще те — нам не платят, но и церкви также ничего от них не перепадает. На часовенку лишь сподобились, ухари…
Так они и сидели, молча, вот только суровая реальность существовала вне зависимости от их маленького человеческого счастья. Неожиданно послышался вскрик, и в щель донесся громкий вопль.
— Живым тебя хотят взять, брат-командор! Потому и выманили на стену, чтоб все гулямы и угры лицо твое запомнили. Цепь великого магистра слишком примечательна, и шлем командорский ты зря не надел.
— Воин говорит, что крестоносцев было три «копья», никак не меньше. Да еще «синих» видел. И лучники подошли, ополченцы из сел, до сотни, а то и намного больше.