Падение с лошади было таким же стремительным, как и скачка: огромный, вывороченный бурей с корнем дуб преградил дорогу, и гнедая чудом не влетела в него на полном скаку.
— Здесь нет, — поправился старик. — Я хотел передать свой флаг брату Карлу… Но он погиб. В Словакии совсем худо. У нас остался только один замок у «Трех дубов», там «копье» брата Вацлава и десяток «синих». Угры опустошили страну, словаки бегут либо в горы, но там не выжить, либо сюда.
— Болото оно такое, завсегда засасывает, — пробормотал Андрей под нос и спрыгнул с седла, глухо лязгнув навьюченным на него железом доспехов.
— Да уж! — только произнес священник, и Андрей поневоле улыбнулся, так отец Павел этим восклицанием походил на незабвенного Ипполита Матвеевича Воробьянинова.
— Они с кастеляном говорили о какой-то клятве, данной пятнадцать лет тому назад, что брат-командор к нему железом более не прикоснется, но ноги сломает!
— Рыцари пана их в коровью лепеху превратят и даже не заметят. Селяне, может быть, и храбрые люди, но отнюдь не воины. И оружия настоящего нет. А палку с тетивой луком назвать можно, вот только ответь честно — прошибет ли стрела обычную кожу с железными нашлепками? А рыцарский доспех с поддетой под него кольчугой?!