— Вот здесь ты заблуждаешься — у нас есть и луки, и две сотни умелых воинов, что из них рыцарскую конницу распотрошат.
— С весны сюда придут полсотни белогорских лучников и будут у тебя до зимы, меняясь каждые три месяца. Кроме «копья» Райтенберга отдам вам десяток белогорских «синих», и еще столько же соберем с тех местных селян, что без панов остались. — Андрей небрежно перечислял, наблюдая краем глаза, как вытягивалось лицо рыцаря. — Тут три сельца мне напрямую присягнули, а в них тысяча душ живет, не меньше. И еще сотню лучников они обязательно выставят, только подождать нужно, пока их обучим. Брат Павел, надеюсь, уже поведал тебе, как мы белогорских крестьян на орденскую службу призвали?
— А если бы в глаз попал, брат?! — только и смог выдавить он из себя, глядя на серебристую сталь кинжала.
Именно после первых столкновений с гулямами христиане убедились в их силе — храбрые, но недисциплинированные рыцари, стремясь показать свою доблесть, часто ломали строй и не могли отразить удар слитной массы гулямов, которые буквально сносили противника организованным и монолитным ударом.
Лежащий на ложе кастелян ничего не ответил — сейчас, по прошествии нескольких дней, он уже отошел от шока, вызванного той неудачной схваткой, закончившейся сломанной ногой, что попала под удар оглобли свирепого орденца, воскресшего из мертвых.
— Обманули, — прохрипел Седоусый — он уже все понял.