— Ты должен научиться его вначале таскать, потом носить, а затем просто не станешь замечать тяжесть. На это может уйти два месяца, но ты привыкнешь за пару недель. Ведь ты командор ордена Креста, а не изнеженный женщинами недоросль-шляхтич! А сейчас держи поводья коня, я возьму другого, и пойдем обратно до кельи. Там я честно отвечу на все твои вопросы, мой командор…
— Первую сотню лучников полностью облачим, — у Болеслава заиграли огоньки в глазах, — да и половину второй сотни. Луков только нет. И стрел к ним тоже.
Им предстояло с налета взять крепость, а для того забраться на ее стены с помощью «кошек» и коротких лестниц, что были переправлены через реку, и перебить десяток спящих охранников, этих ожиревших монахов, что по недоумию считают себя воинами. Носить меч и владеть им — две большие разницы.
— Наш замок обложили угры, ваша светлость, — тихим, виноватым голосом заговорил словак, не зная, куда девать свои большие, явно мужицкие ладони, больше привыкшие к лопате и топору, чем к мечу.
А тут: изящная аристократическая, породу видно даже здесь, ножка, тонкая, словно светящаяся изнутри фарфоровая кожа с ниточкой голубенькой венки… Почему-то на ум пришло сравнение с Золушкой и хрустальным башмачком…
Додумать он не успел, так как за следующим поворотом на небольшой площадке лежал рыцарь с золотой командорской цепью на груди. Меча не было ни в ножнах, ни в руках. Весь доспех, словно шкура дикобраза, был утыкан длинными стрелами.