Из-за поворота показались еще несколько человек, шедших на небольшом расстоянии от остальных. Четверка мужчин в тускло блестевших металлом куртках, длиннобородые. На поясах, у одного за спиной, длинные ножи или, скорее, короткие мечи.
— Хорошие у них кони, — пробормотал Андрей, видя, что без запоздания следом за ними за поворот вылетели угры — чернявые, с круглыми щитами и чуть искривленными мечами.
Преклонили перед ним свои колени и супруга словака, миловидная женщина с уставшим, издерганным лицом с ниточками тонких морщин, две ее дочери, совсем юные отроковицы, что смотрели на него какими-то растерянными глазами, и безусый, чуть пушок вылез над верхней губой, юноша, почти мальчик — обожаемым взглядом пожиравший белый крест, что занимал середину красного командорского плаща.
Но держался от девушки на приличном для интимного разговора расстоянии — возбуждение еще не схлынуло, а еле сдерживаемая плоть продолжала бунтовать.
— Пойдем, — согласился священник и хмыкнул: — А привез он железо для кузниц, в лучшем случае кинжалы и наконечники. И то вряд ли — местные их сами куют. Так что одно железо и ничего более.
Зачастил торговец и, резво спрыгнув с облучка, отвесил низкий поклон. То же самое проделал и возница, но молча, настороженно поглядев на подступивших с двух сторон орденцев в красных плащах.