При упоминании имени заклятого недруга голос Вацлава чуть задрожал от радости, а глаза сузились, будто несбыточное желание осуществилось — и теперь Сартскому придется расхлебывать все подлянки судьбы, что привезет ему несчастная пани.
— Еще нет, но от него Прокоп пришел. Ход за горою в склоне вышел. За валунами, на каменной осыпи. Они все скоро сюда подойдут.
— И стрел длинных, для дальнобойных арабских луков, с узкими наконечниками на броню, оперенных — три тысячи! Вот таких длинных, — он взял палку и прикинул размер — как раз до середины тисового бруска.
Подскакавший «синий» осадил своего коня перед командором — глаза дурные, задорные, с плещущейся в них молодецкой отвагой. Такие о драке только мечтают — а тут целый обоз на шее висит. Пусть и осталось всего полсотни телег, но их провести к «Трем дубам» нужно. Надо, и все тут!
— У меня однозначно дежавю! — Андрей помотал головой, словно отгоняя наваждение. — Опять очутился сам не знаю где… Тут — помню, тут — не помню! Как в атаку пошли — помню, как щитом махал — помню, как с седла полетел, что твой орел, растопырив крылья, — помню, а дальше… Значит, я или умер, или без сознания? Скорее второе, умер ведь я в прошлый раз…
— Благодарю, ваша светлость, что вырвали нас всех из неволи, в которую мы попали благодаря предательству и нашей беспечности. — Лицо рыцаря залилось стыдливой краской, и Андрей еле сдержался, чтобы не хмыкнуть.