— Деревенщина, пан Конрад! Не гневайтесь! Деревенщина!
Немец усмехнулся и, положив ладонь на рукоять меча, что как бы случайно вынырнул из складок плаща, вошел за порог. Эта комнатка была совсем маленькой и освещалась не узкими окнами, а коптящим масляным светильником. Огляделся.
— Н-но! — Лошадь не реагировала на шенкеля, судорожно вздымавшиеся бока ожгла плеть. — Пошла, волчья сыть!
— Произвели! — Отец Павел пожал плечами. — Кому из рыцарей такое понравится?! Недаром сто лет назад во всех христианских землях длинный лук запретили использовать.
Страшный враг, противостоять которому могли только тевтонские «братья» и крестоносцы — в рыцарских орденах тоже главным считалась не личная храбрость с доблестью, хотя она присутствовала, а умение наносить мощные и согласованные удары «копьями» и четко выполнять отданные командорами приказы.
— Это не мой! — У «синего», еще относительно молодого парня, округлились глаза, и он яростно закачал головой, категорически отнекиваясь от найденного мешочка. — Я его первый раз в жизни вижу, готов на кресте поклясться, отче!