— А затем, отче, что на стене потек кровавый был и нос у воина расквашен… И на лбу ссадина. Если в лежачего стрела попала, то спрашивается — как он мог сам себе юшку пустить? Если же в стоящего — то тогда парень не отравлен зельем был.
— Как он ко мне попал, ты хотел спросить?
Голос немца прозвучал угрожающе, и араб поднял ладони — заходить в этом деле далеко было не в его планах.
Андрей покачал в руках тяжелый лом и, вложив всю силу, нанес стремительный удар. Руки тряхнуло, но тут неодолимая каменная преграда внезапно поддалась, лом провалился в пустоту, а он, не удержавшись на ногах, хорошо приложился лбом о стену — и даже узрел, как посыпались искры из собственных глаз. Но сознания не утратил, как и сообразительности — тут же прижал поврежденное место к холодному камню и застыл, ощущая, как холод вытягивает боль.
Постным ханжеским голосом произнес Андрей, с таким же выражением на лице открывая тяжелую дверь перед Милицей, плотно закутанной в плащ.
Добрый час трудился Андрей, как стахановец, ставивший очередной рекорд, оттаскивая в стороны тяжелые камни. Наконец открылся узкий лаз, а он сам облегченно вздохнул, чувствуя себя ломовой лошадью, исходящей паром от непосильной работы.