— И это нехорошо, Джед, не говори так при мне…
— Где же сам астрарх? — спросил Ертаулов, напряженно всматриваясь в хаотические переплетения. — Или их несколько?
Мини-трамп «пятьсот-пятьсот» недвижно парил возле крутого бока базы, залитый отраженным солнечным светом. Он походил на гигантскую тропическую медузу, вольготно распростершую свои сияющие щупальца в угольно-черной воде. Створки резервного люка были раздвинуты, и туда со всевозможной осторожностью, направляемый ориентированными полями, вползал огромный голубой контейнер. Его опоясывали многочисленные ребра жесткости, на торцах виднелись беспорядочно расположенные вздутия.
Он уже достаточно углубился внутрь дольмена, когда жуткая ирреальность обстановки понемногу начала пробирать его до печенок. Это было изрядно подзабытое ощущение: давно уже он отвык холодеть перед неизвестностью. Но чувства звездохода и плоддера, настроенные на волну опасности, молчали. Значит, опасности не было. А все остальное — химеры, порожденные разгулявшимся воображением.
— Я — Раамм по прозвищу Везунчик, — ответил тот, и Кратов узнал, как следует произносить его имя. — А ты — Кратов по прозвищу Галактический Консул.
— Конечно, был бы дольмен — многое разъяснилось бы, — согласился Вилга.