В какой-то момент я сам пришел к Муравленко в качестве зама по экономике. Конечно, за шесть месяцев немногое удалось сделать (с конца 1995-го до середины 1996 года). ЮКОС — гигантское предприятие, в 10 раз больше того, которым я руководил перед ним. В общем, шесть месяцев шла учеба и первичные антикризисные мероприятия.
Когда парню в 1979 году исполнилось 16 лет и пришло время получать паспорт, он мог выбрать, какую национальность вписать в существовавшую в советском паспорте графу «национальность». Мог написать «русский» или «еврей». Марина Ходорковская говорит, что они с отцом ему сказали: какую хочешь, такую и поставь. Он ответил матери: «Понимаешь, я евреем себя не чувствую».
Антон Дрель: Последней точкой своей предстоящей поездки Ходорковский назвал Эвенкию, куда он собрался лететь вместо Василия Шахновского (которого выдвинули в Совет Федерации от Эвенкии).
«Открытая Россия» выделяла гранты под программы неправительственных организаций, в том числе «Интерньюс Россия», которая финансировалась, в частности, на деньги USAID.
Признаюсь, что никто из моих собеседников, с которыми я говорила о периоде приватизации, не пытался вешать мне лапшу на уши и говорить о том, что все было безукоризненно, честно, красиво и прочее. Я слышала такие слова: «Никого из участников эта история не красила», или «Если ты родился волком, то будешь есть зайцев», или «Порядочных олигархов не бывает». Некоторые говорят: но что делать, если правила были такие? Но эти правила создавались тогда же, и в том числе и участниками процесса приватизации.