Цитата #1992 из книги «Тюрьма и воля»

К слову, когда Леня спустя несколько лет ушел из компании, я сразу сделал предложение Славе вернуться, но у него уже были другие обязательства.

Просмотров: 8

Полагаю, приход Суркова в Кремль как минимум не огорчил Ходорковского и партнеров. В стране, где многое, если не все, строится на личных связях, иметь «своего» человека в администрации президента совсем не лишнее. Впрочем, насколько Сурков оказался «своим», станет понятнее ближе к развязке этой истории.

Просмотров: 9

Я думал потом над этим, почему он так уверенно себя вел. Версия первая: да, он в тот момент верил в то, что говорил, а Волошин в нем это поддерживал и «разводил» его. А вторая — он просто оказался в известном смысле хорошим актером и выбрал для себя такую манеру поведения, чтобы вселять в свою команду, в свое окружение на каком-то отрезке времени уверенность, что все будет хорошо, что наше дело правое.

Просмотров: 8

Станислав Белковский: Доклад готовился месяца два. Он появился в конце мая. Никакого расчета в сроках не было. Вообще, он должен был появиться в конце апреля, но поскольку я его затянул, то появился в конце мая. В этом докладе не было качественно ничего нового. Там все было из открытых источников. Единственное, что там было не из открытых источников, — это информация о парламентской республике, которая готовилась под крылом Ходорковского. Но тогда в Москве говорили об этом все. В том числе и сотрудники ЮКОСа. Это все говорилось на открытых тусовках. Об этом просто не писали газеты.

Просмотров: 10

Марина Ходорковская: Мы старались не вмешиваться, не выбирать за него, не направлять — пусть сам… Это был принцип. Жили в такой стране и в такой обстановке, что как выберешь свою судьбу, так и будет. Сначала это была святая вера в коммунизм. Над Мишиным письменным столом дома висели портрет Ленина и красное знамя. Правда, у портрета этого была своя история — его сделал двоюродный брат моего отца, который погиб на фронте. Потом, когда он уже учился в институте, постепенно все начал понимать, как мне кажется. Когда началась война в Афганистане, ему было 16 лет, а еще через пару лет он мне сказал, что хочет воевать там. Мы, конечно, были в ужасе. Через какое-то время он мне вдруг сказал: «Я все про это понял». И как-то после этого, как мне показалось, началось какое-то осмысление.

Просмотров: 6