В то же время много сомневающихся было и среди моих близких и друзей, так как в написанных мною статьях Ходорковский-автор не всегда соответствовал тому публично распиаренному образу Ходорковского, который был сформирован до моего ареста. Непросто мне было все это про себя читать и слышать…
Вот здесь и началось! Квоту отнять можно. Можно заставить заключить договор с липовой фирмой, можно поставить некачественные товары и заставить их принять… Теряли 30 % продукции!
Несомненно, они как-то проверяли, действительно ли я начальник. Командир. Как? Не интересовался. Конечно, к тому времени я был достаточно известен. Меня показывали по телевизору, называли среди крупнейших предпринимателей. Кроме того, некоторые помнили по работе в Министерстве топлива и энергетики в начале 1990-х годов. В общем, к моему приезду таких вопросов уже не было. Мои помощники звонили, сообщали о времени прибытия, просили организовать встречи с инженерно-техническим составом, управленцами, профсоюзами, представителями трудовых коллективов, поездки и встречи на рабочих местах (в цехах, на вахтах). Помимо этого договаривались о пресс-конференции или выступлении по местному телевидению и о других контактах. В частности, обязательно с ветеранами предприятия.
Еще одно. Сейчас уже очевидно, что еще до аукционов были определены будущие владельцы выставленных на продажу предприятий. В этом смысле аукционы были чистой формальностью. Количество же российских участников было более или менее ограничено количеством тех, кто был в состоянии выложить очень крупные по тем временам для России и для них деньги.
Для ЮКОСа мы в какой-то момент были достаточно крупными партнерами, многие исследования проводились у нас. Несмотря на то, что у них в структуре оказалось несколько научно-исследовательских организаций, и в Москве, и в Томске.