Моё представление поставили на вечер первого июня. Художник дворца пионеров нарисовал афишу, а мы с Сашкой дома изготовили из плотной бумаги несколько обручей с крупными надписями «Царь», «Федот», «Нянька», «Генерал» и так далее. Я во время выступления собирался по необходимости надевать эти обручи себе на голову, чтобы зрителям понятно было, какой именно персонаж сейчас говорит.
За три недели наш «кружок чтения» разросся более чем до двадцати человек. Причём из нашего класса было всего четырнадцать. Ещё шестеро приходили послушать меня из 1-А, а ещё две девчонки — из 2-А. Я не возражал. Хотят — пусть слушают. И книги из шкафа я раздавал не только одноклассникам, но и всем желающим. Требовал только, чтобы обращались с ними аккуратно.
— Ну, это Вы, пожалуй, преувеличиваете. Развалить СССР? Невозможно!
Деньги у меня были. Этим летом, после того, как родились близнецы, я как-то незаметно, постепенно превратился в главного поставщика продуктов нашей семьи. Папа днём на работе, а когда у него заканчивается рабочий день, продукты в магазинах тоже частенько заканчиваются, зато появляются очереди. Во всяком случае, вечером выбор продуктов много беднее, чем в первой половине дня, а очереди — длиннее. Баба Рита часто болела, а маме и с близнецами забот хватало. Вот она и стала всё чаще и чаще посылать в магазин меня. Деньги я не терял, продукты выбирал вполне качественные, а считать умел ещё даже и получше своих родителей. Так что теперь у меня был свой собственный кошелёк, который я и наполнял деньгами из серванта по мере необходимости. Первое время мама ещё следила за моими тратами, но со временем перестала и стала полностью доверять мне в этом.
Мама достала из сумочки огурец, выдала его мне, а сама принялась суетиться, наводя уют в нашем купе. Поправила занавески на окне, расстелила на столике чистую тряпочку, развесила вещи по вешалкам. На боковых полках рядом с нами едут две каких-то толстых тётки, а вот одна из верхних полок свободна. Никто её не занял, так что мы пока едем тут втроём.
— Вспомнила, что так и не смогла объяснить немцам смысл этой фразы: «Да нет, пожалуй». Меня не поняла даже учительница русского языка.