Ну, вышел я на площадку и покатился в зону к факельцам. А там обосновался у синей линии, примерно по центру. Стою, изображаю из себя Великого и Ужасного. По телевизору не видно, но вчера, вблизи, я обратил внимание на лица мальчишек из «Факела». Усталые, злые, испуганные и решительные одновременно. Такие никогда не сдадутся, обязательно до конца будут драться. А ещё я заметил, что моё появление в их зоне было для них совершенно неожиданным. Они немного пошептались друг с другом, а затем один из них решительно подъехал ко мне и демонстративно встал рядом. Типа, мешать мне будет. Дурачок. Стоит, на мою маску любуется.
— Нам сюда. Осторожнее, тут ограда немного пачкается.
Сопровождал меня весёлый и улыбчивый молодой человек по имени Степан. Не иначе, из «кровавой гэбни». Прямого сообщения между Москвой и Карл-Маркс-Штадтом не было, поэтому мы вылетели на самолёте в Берлин. В аэропорте мы шли не с общей толпой, а через зал для официальных делегаций. Подписанная Брежневым волшебная бумага тотчас снимала все вопросы и открывала все двери. Никаких деклараций я не заполнял, да и вещи мои никто не попытался осмотреть.
Зато местные ребята получили в моём лице живого собеседника, для которого русский язык — родной. Эльза вон всего месяц прожила рядом со мной, так она за этот месяц стала гораздо лучше говорить. По просьбе директора школы, общаясь со сверстниками я, по возможности, говорил по-русски, переходя на немецкий только тогда, когда меня не понимали.
— Да. Ради достижения поставленной цели она не пощадила бы никого. Чтобы украсть пистолет, напала на совершенно невиновную женщину. Правда, потом извинилась в письме.