Борщ — это хорошо. Борщ я люблю. А мама у меня действительно очень хорошо готовить умеет. Не зря она в столовой работает. Отлично готовит. Мясо, правда, тут у нас не очень. В основном, кости. Да и за таким-то очереди. Хорошее мясо — дефицит. Зато то, что есть, очень дешёвое. Двух зарплат моих родителей хватает на то, чтобы нам всем троим есть мясо каждый день.
— Эээ… В куклы, — пускаюсь я на хитрость, надеясь, что у Димы кукол нет.
— Ты мне это уже говорил. Много раз. Как у вас там с Сашкой?
Закрутились, зашевелились винтики партийных машин КПСС и СЕПГ. Понеслись навстречу друг другу согласования и уточнения. Написали для меня послание от пионеров СССР пионерам ГДР. Заново переписали письмо Эльзы Хонекеру, оставив от оригинала хорошо, если десятую часть. Наконец, механизм провернулся, и настала пора выходить на сцену мне и Эльзе. Причём мы с ней до конца декабря даже и не знали о том, что уже являемся актёрами грандиозного спектакля.
А ещё хуже не станет? С чего я взял, что если я уничтожу вариант Истории, в котором жил, то станет лучше? Может быть, новый вариант получится ещё хуже? А такое вообще возможно? Как-то мне тяжело представить себе вариант Истории, который был бы ещё хуже моего. По-моему, ещё хуже быть не может. По сравнению с тем, что произошло у нас, даже вариант с Третьей Мировой Войной не кажется мне таким уж неприемлемым. В конце концов, войну же ведь можно и выиграть, верно?..
— О, мороженое! Тоже хочу! Эх, не успею. Поздно. Ладно, может потом где ещё по дороге будет.