— Дайте денег! И тогда я выплачу долги по зарплате, под свое директорское слово снова соберу старые кадры, которые еще далеко не успели убежать, и мы запустим завод! Люди вновь почувствуют себя нужными, а не торгашами-челночниками. Будем давать продукцию!
На западе Европы города становились центрами ремесел, культуры, науки, торговли. В России же городское население росло медленнее, а сами города имели не столько торговое, сколько военное значение. Крепость или острог на рубеже державы для защиты от кочевников — вот зачем строился город в России. Для военного гарнизона и проживания чиновничества, собирающего налоги, а не для торговли и уж тем более науки.
Население Речи Посполитой, по данным на 1700 год, то есть после потери ею Украины, равнялось примерно 11,5 миллиона человек. Однако не Польша, а Россия добивалась постоянно численного превосходства на полях сражений. Численность русской армии во второй половине XVII века определяется современными историографами примерно в 160 тысяч воинов — это в несколько раз больше того, что собирала когда-либо Речь Посполитая под своими знаменами.
У естественного феодализма, то есть феодализма, сложившегося естественно-историческим, эволюционным путем, было одно огромное преимущество перед феодализмом искусственным, социалистическим, — нормально функционирующая экономика. В ее основе лежала частная собственность на средства производства. При государственном же феодализме социалистического розлива этого не было. А значит, не было и экономики как таковой, а была ее симуляция, макет. Феодализм обычный шел вперед по исторической лестнице. Красный государственный феодализм широко шагал назад или в лучшем случае топтался на месте. Потому что движение вперед — это прогресс. А система, основанная на плановом хозяйстве, то есть исключающая человеческую заинтересованность в результатах труда, принципиально антиинновационна. То есть регрессивна. И потому обречена отставать. Отсутствие экономики, то есть полная неэффективность хозяйства в стране, не позволило красному проекту жить самостоятельно. Социализм может жить только за чужой счет — и в большом, и в малом.
— Что это у вас там сверху на чертеже подшипника?
«В. В. Терешкова была поставлена на грань психологической устойчивости, плохо себя чувствовала в полете… При спуске с орбиты она не доложила о включении солнечной ориентации, о работе тормозных двигателей, о разделении отсеков — она молчала. На Земле все волновались в неизвестности. При приземлении она получила первый среди космонавтов синяк. В полете ее тошнило, но, как она утверждала, не из-за вестибулярного аппарата, а от некачественной пищи. Врачи этому не верили, а тут еще она после посадки раздала все тюбики встречавшим ее людям. Это было нарушением инструкции, и теперь было невозможно провести анализ пищи и выяснить истинную причину рвоты. После посадки она вытерла ее следы в кабине, стараясь, видимо, скрыть сам ее факт. Врач Яздовский написал в своем отчете о ее сильных эмоциональных переживаниях на орбите, усталости и пониженной работоспособности, об отсутствии аппетита».