Советский «язык нацизма» тоже еще не исчез. Может быть, потому, что в России не произошло своей «денацификации» как целенаправленного процесса? А ведь у нас тоже был тоталитарный режим, и лекарство, которое помогло одной переболевшей стране, могло бы помочь и другой. Но мы понадеялись на иммунитет. И получили хронику…
Деньги отданы и взяты, и будут теперь выплачиваться ежемесячно, и не беспокойтесь — блюстители закона не подведут: ловко ликвидируют анонимный донос, посланный злопыхателем, предупредят заблаговременно о грозной ревизии. (Не полагайте, однако, что милиция или прокуратура всецело у вас в руках: у нее ведь тоже план раскрываемости преступлений… И если там придут к мнению, что на вашем месте другой будет платить больше, — вас снимут. Кроме того, вас никогда не минует внезапная проверка, и если у вас не все в ажуре, придется платить разово — в зависимости от недостачи.)
Климов прав: СССР по сравнению с американцами достались крохи. Но и эти крохи приходилось вывозить эшелонами. Один из соратников Королева академик Борис Черток вспоминал, как в конце войны в Германию в числе прочих демонтажников отправили большую группу, целью которой был поиск всего, связанного с немецкими ракетами. Они выскребли то, что недовыскребли американцы — кое-какую документацию, части ракет, всех немцев, имевших к производству ракет хоть какое-то отношение, а таких были сотни…
«Скот повезли из деревни Троицк-Дубрава Козловского уезда не в ближайший уездный город, а в Тамбов, и треть скота пала в дороге от недостатка кормов и усталости».
Номенклатура сознательно и с полным основанием рассматривает себя как новую социальную общность. Эта общность воспринимается номенклатурщиками не просто как отличная от других классов общества, но как противостоящая им и имеющая право взирать на них сверху вниз. Такое восприятие вполне обоснованно — только не добродетелями номенклатуры, а тем, что она как господствующий класс действительно противостоит всем прочим классам советского общества и действительно находится над ними».