Мы оставались в море уже вторую неделю. Без радио и без газет. Никакие новости до нас не доходили, и о том, что происходит на театре военных действий, никто не имел ни малейшего представления. Приметили только то, что береговые батареи перестали открывать огонь при входе наших кораблей в зону поражения их орудий. Видимо, не хотели разбрасывать снаряды, поскольку на предельных дистанциях вероятность поразить цель ничтожна.
А было оно действительно нужно. Рассея-то - матушка наделала долгов в заграницах. Потому поиск адекватного и не чересчур дорогостоящего ответа на начавшееся повсюду строительство броненосцев, волновал умы флотоводцев не на шутку. Оттого и Степан Осипович с его идеями минного флота оказался услышан, и подводным лодкам уделялось внимание, и "Ныряльщика" моего пристальным взором не обошли. Очевидный ведь вывод напрашивается: сумел построить маленькую работоспособную посудину - изволь и побольше соорудить. Тоже работоспособную.
Мне, сказать по правде, рисковать не хотелось ни в малейшей степени. Нынче ночью из-за посторонних звуков пришлось снижать мощность турбины и душу мою терзали сомнения, когда и как провести её ревизию. По грубым прикидкам выходило, что этой ночью зарядиться мы сможем, а вот следующей - нет. Не успеем на половинной скорости вращения наработать достаточно энергии и тогда ходовые ресурсы существенно упадут.
Рожественский продолжает изображать дремлющее в дрейфе судно и неслышно подрабатывает электромоторами на самом малом ходу. Пиратский корабль пытается подойти к его борту неслышной тенью, чтобы не разбудить задремавших вахтенных до того момента, когда пираты хлынут на палубу. Одним словом - порхание ночных мотыльков.
Общаетесь с членами Императорского Дома, как с равными, отчего можете произвести брожения в головах черни. Так что, не обессудьте, но был бы вам весьма признателен, если бы перемещения свои ограничили бы вы только самыми насущными потребностями.
- Александр Александрович, нынешние-то поселения в тех краях, где расположены?