— Семеныч у нас бывший кандидат технических наук, поэтому и изъясняется так… гладко, — пояснил Урюк, глядя с ухмылкой на озадаченных сталкеров. — Привыкнете.
— Ну и куда вы лезть-то собрались? — мягко уговаривал он толпящихся вокруг людей. — Ну не хватит на всех защиты, не хватит… Чего там смотреть? Стоят два грузовика да три автобуса — все! «Уралов», что ли, раньше не видали?
— Эти соединения, очень близкие по химической структуре, противоположно влияют на просвет кровеносных сосудов. Именно поэтому человек бледнеет или краснеет. Гормон ярости расширяет кровеносные сосуды, поэтому лицо краснеет, а гормон страха — сужает, потому и наступает бледность. Безусловно, оба этих гормона подготавливают организм к действию в случае опасности, но адреналин, говоря примитивным языком, лучше всего подготавливает организм к бегу — на это ведь тоже нужны силы, — а норадреналин — к бою.
— А-а-а, дружок! — полковник хитро прищурился. — А это уже называется «стратегическое планирование». Тебе вот, к примеру, известно, что за караван пришел? С чем? Какой груз? Почему скрытно, минуя нас? Мне — нет, а надо бы. Потому как люди на мне. Все, кто тут живет. Кто его знает, Овчаренку, что ему в голову взбредет? А может, он потравить нас решил, вот и заказал торгашам какой-нибудь фосген?
Случай этот взволновал обитателей Убежища. Да, тогда еще именно «взволновал», не более того. Народ еще не привык жить вместе, быть единым организмом, стоять друг за друга горой. Многим этот случай казался рядовым — за времена демократии и победившего капитализма на улицах случалось еще и не такое. Не со мной произошло — и ладно. Люди привыкли, стали равнодушными, а ведь известно, что нет ничего страшнее равнодушия к судьбе ближнего своего. Тот случай так и спустили на тормозах: вече собралось, поорало — и разошлось. Утихло. На время.
— Здоров, Ванюха! — Данил в последний раз оглядел площадь, давя рвущийся наружу ржач. — Ну че, похоже, повезло тебе сегодня…