— Ну и что? Много там ОЗК, думаешь? Ну, пять, ну — десять! Даже и с ними пока до нас очередь по второму разу дойдет — почистят город основательно, все сливки снимут! Да и от Родионыча зависеть — тебе охота? А ну как в следующий раз не получится так легко выпросить?
Народ примолк на секунду, переваривая услышанное, а потом загомонил с удвоенной силой. Еще бы! Росрезерв! Слово-то какое!
— Не факт, не факт… А товар какой? Не патроны же, у вас их жопой жуй.
Данил пожал плечами — уж ему ли не знать.
Данил приподнялся, поискал глазами интересующегося. Как его… Лютый, вроде, — небольшой мужичонка за сорок с чрезвычайно злобным выражением лица.
Вот, например, сидит у стены, покачиваясь, словно в трансе, молодая женщина. Пустой взгляд, растрепанные волосы, красные, распухшие от слез глаза. Дома, на поверхности, осталась трехлетняя дочь. Одна. Мужа нет — алкоголик, разошлись полтора года назад. И женщина прекрасно понимает, что стало с дочерью. И — нет сил. Нет ни мыслей, ни чувств, одна только гулкая пустота в душе. Лечь — и умереть. И она не одна такая.