Едва разделся, стараясь не переронять, как всегда, вешалки и шкафчики в тесном закутке, — стук в дверь. Тихий такой, вежливый. Данил удивился — это кто ж еще, в час ночи, да еще такой деликатный? Наши-то всегда как к себе бунят, да и ночью, как правило, никто не приходят, нет такого обыкновения. Ночью — только если тревога, но тогда уж лупят, как на пожар. Накинул опять домашний х/б, открыл — майор Аббас. Стоит, с круглым каким-то тубусом, висящим на ремне на шее, руку к груди прижимает, кланяется. Данил вопросительно посмотрел на него.