— Лёха, ты молчишь-молчишь — да выдашь, — усмехнулся Данил. — Но тут я с тобой согласен. Как считаешь, Проф, успеем за две недели-то?
— Земля твердая, следов не видно, — пояснил Данил. — Вдруг перед нами кто прошел и в засаду сел? Ствол наготове держи. Мало ли…
Барыга шумно выдохнул и помотал головой, словно непонятливость покупателя его вконец утомила.
Когда завыл заводской гудок, сначала никто ничего не понял. Молчал он, почитай, с того времени, как Союз развалили. Как в девяносто первом перестал народ на смену созывать, так и не включали его ни разу в течение двадцати одного года. И молчать бы ему и дальше, однако судьба распорядилась иначе.
Последний отрезок пути был самым тяжелым. Здесь, в непосредственной близости от бронепоезда, нужно было ухитриться быть не только незаметным, но и абсолютно неслышным. Поэтому когда Губа в третий или четвертый уже раз хрустнул сзади какой-то веткой, Данил мало того что скорость передвижения уменьшил, да еще и хворост с его пути стал убирать. Хорошо хоть ветерок поднялся, создавая тот легкий фоновый шум, за которым какой-либо иной звук тяжеловато было угадать.
— Понимаешь, Хасан… — Данил задумчиво почесал подбородок. — Тут вот какое дело… Одного моего согласия мало. Я бы, может быть, и согласился, но дело в том, что под меня не пойдет ни один из сталкеров. Так же как и я не пошел бы ни под кого…