Возвращение из небытия было мучительным: болела голова, перед глазами плавали разноцветные круги, поташнивало… Данил открыл глаза — при этом в правый висок мощно стрельнуло откуда-то из глубины мозга — и замычал. Круги растаяли, сменившись какой-то белой пеленой. На ее фоне, вплыв в глазные окошки намордника, появился контур головы — над ним склонился Сашка.
— Мала-мала по-рушки… — залопотал китаеза. — Остальная — тама сидит, в масине… Зиваглота эта, мусила нас…
— Ну это уж… Хорошо, для первого раза доставим часть вашей доли на бронепоезде. А потом уж сами думайте…
Китаец появился, сияя сквозь круглые стекла противогаза, как медный чайник. Казалось, у него даже противогаз улыбается, дружелюбно помахивая хоботом, как маленький цирковой слоник.
— К чему готовиться-то? — спросила Ирина.
Но прежде чем он успел изготовиться, по крыше прошла еще одна очередь, и сзади вдруг кто-то пронзительно заорал, полным жуткой боли голосом. Данил рывком обернулся — вопил Рубероид, сжавшись в комок и катаясь по полу, прижимая правой рукой левую к животу. Данил, крутнувшись на пузе, подполз к нему.