Данил сидел в своей обычной засидке, на вокзальной башенке с часами, поглядывая то на пытающееся пробиться сквозь пепельно-грязные тучи восходящее солнце, то на прилегающую к вокзалу площадь. Прохладный пасмурный день — удача. Жаль только, не для него — смена заканчивается. Не больно-то летом посидишь в ОЗК и противогазе под палящими лучами солнца, когда температура порой достигает сороковника. Демрон бы, в нем не так душно — да Родионыч с самого начала запретил Додону их выдавать. Демронов — пяток на все Убежище, а чтоб купить такой в личное пользование, это надо вагон пятерки или семерки на бартер поставить. Да еще и хрен найдешь, буржуйские-то костюмы. А в ОЗК что ж… духота. Хоть и оборудован каждый схрон небольшим навесом, да толку от него… Воздух раскаляется уже к обеду, вот и сидишь весь день в резине, как в бане. По всему телу, начиная с головы, в течку течет, и никакие потосборники в виде комка под защитным комбинезоном не помогают. Снять хотя бы противогаз, подставить ветру лицо, чтоб пот обдуло, — так нет же. Радиация.
На вечернее собрание он все-таки успел. Пока утешал девчонок, да пока ужинали — часа три прошло, так что к чайной он подошел, опоздав всего минут на десять. Зашел — внутри полно народу. Сел на ближайшую скамью, обменялся с ближайшими соседями рукопожатием.
Вверх поднялось едва ли больше десятка ладоней. Данил скосил глаза на жен — Ирина тоже тянула руку вверх. Беря пример с нее, подняла руку и Ольга.
— А что это такое — кинопередвижка, а, дедуль? — опять не выдержал Данька.
— По бронепоезду — спасибо, все вполне доходчиво. А вот не скажете ли численность боеспособного населения комбината? — этот вопрос задал Герман, Данил услышал его голос откуда-то из середины аудитории.