Профессору, по субъективной оценке Данила, было под полтинник. Выглядел он довольно интеллигентно — чуть встрепанные после противогаза волосы зачесаны назад, аккуратная бородка клинышком, мягкие, плавные движения. Плотный, размерами с Данила, среднего роста. Внешность тоже, как и у Кубовича, самая что ни на есть славянская, да еще и небольшое брюшко под комком угадывается. Первое впечатление — самый настоящий профессор. Гуманитарий. Филолог какой-то. Хотя — первое впечатление, обычно, обманчиво…
Данил оглянулся — в кунг вошел встречавший их боец. Из-за его плеча виднелся Сашка, упирающийся макушкой в потолок.
— Нормальные пацаны, — авторитетно заверил его Батарей. — Часто со мной в одной смене стоят. Пару раз даже гон вместе держали, пока ГБР не подошла.
Данил ловил любые новости от людей, выходящих на разведку. По всему выходило, что картина там безрадостная. Поверхность встречала людей унылостью, серостью и ветром. Солнце уже изредка проглядывало в разрывы несущихся туч, но атмосфера еще не до конца очистилась от пепла, и потому даже летом температура была низковата. Что уж говорить о зиме, когда доходило до минус пятидесяти? Да и радиация пока еще давала о себе знать — в первые полчаса нахождения на поверхности человек рисковал получить такую дозу облучения, которой ему хватило бы с избытком. К тому же — и об этом рассказывали уже со страхом — на поверхности появились новые хозяева. Свято место пусто не бывает. Несколько раз разведка видела стаи здоровенных собак, пробегающих мимо здания вокзала. Видели огромные — «метровые, вот гадом буду, если вру!» — трехпалые, очень похожие на птичьи, следы. А один раз вдалеке мелькнул пошатывающийся на ходу, словно дерганый, большеголовый силуэт. То ли человека, то ли еще черт знает кого…
Родионыч грохнул кулаком по столу и вперил в сына хмурый взор.
Со сталкерами, которые должны были составить костяк диверсионных групп, было еще легче — в каждую группу майор, как и собирался, ввел по несколько своих самых опытных бойцов, подчинив их старшему.