Пока красные связаны войной с поляками, генерал Деникин ударит с юга отдохнувшей Добровольческой армией и казаками. Успех будет скорый — донские станичники с яростью кинутся освобождать свой край, а дальше на севере полыхает Тамбовское восстание, где белых примут как избавителей. Да с запада от Дона, в Северной Таври, махновновское повстанчество набирает серьезную силу, и большевики сцепились с ней мертвой хваткой. А белые ударят в эту кашу через Крымские перешейки, да с востока зайдут — помирят свинцом зеленых и красных!
Вот только «Ангара» не спала, на ней бурлила жизнь и била ключом. По сходням вниз устремилась на пристань масса людей, держа на ремнях короткие винтовки и карабины.
— Такие гарантии дать можете только вы! Я имею в виду ваш Совнарком. И никто иной!
— Они стали рассматривать войну с большевиками как духовный подвиг! О неисполнении приказа или лености я не слышал, у них нет дезертиров. Совершенно нет. Помните, как партизаны на Ангаре две семьи старообрядцев вырезали? Так егерей еле удержали от мести. Для них наша война теперь носит почти религиозный характер.
— Да, вы правы, — в голосе Вологодского извинительные нотки, — о таком итоге я как-то не задумался.