Дзержинский разрушил возникшую в ленинском кабинете радостную эйфорию своим строгим и скрипучим голосом.
Офицеры моментально появились в раскрытой двери, дружно шагнув в нее. Они прекрасно слышали весь разговор и оба кипели от распирающего их праведного гнева.
Именно это «но» — сейчас Михаил Александрович ему не верил ни на йоту. Шмайсер повел какую-то мутную, одному ему понятную игру, держа не только его, но и своего друга генерала Фомина в полном неведении.
Чистокровные поляки самонадеянны и горделивы, безумно храбры и так же тупы; их призвание — заводить страну в тяжелую ситуацию, но не поступиться даже капелькой своих прав.
— Договорились мы с «иудушкой». Вначале сцепились, как два голодных пса из-за одной кости, я его даже хотел головкой об стол приложить, настолько он меня достал. Опосля стали торговаться, как хохол с евреем за кусок сала на колхозном рынке…
— О, детище французского автопрома! — Арчегов выругался сквозь зубы. — Мать твою за ногу, Гришка. Ну что, казак лихой, управился с табуном механических «лошадей»?!