Мысль настолько захватила разум, что Арчегов на какое-то время почти полностью отключился от действительности, не слушая своего собеседника, но краешком мозга впитывая его слова…
По губам Пилсудского пробежала злая ухмылка. Пышные усы встопорщились — «начальник государства» пребывал не в самом лучшем настроении. И было отчего призадуматься…
— Егерям через Ушаковку нужно идти. Мои казаки перекроют им мостики по речке и выход на берег, — усмехнулся атаман Оглоблин.
— Есть, Семен Федотович, есть! И не шанс уже, а намного больше. Три против одного можно смело ставить, что у несчастной России будет иная и, надеюсь всем сердцем, намного лучшая судьба. Сейчас темнить я не буду — все равно ты никому ничего не поведаешь. Спрашивай, отвечу тебе честно. Ты имеешь право знать ее.
Тело действовало само собой, руки накрепко сжимали автомат. На бегу он старался прислушиваться, стараясь уловить малейшие звуки, особенно топот бегущего человека. Услышать или увидеть того, кто пять минут назад залил кровью улицу.
Зачем это было делать? Да и зачем все это было затевать, если его полностью устраивало создавшееся положение? На все эти вопросы Михаил не мог найти ответа, но жаждал получить их от Шмайсера, сжимая пальцы в кулаки до хруста.