— Я бы на вашем месте не торопился бросать оскорбления, господин капитан первого ранга. Но то, что вы желаете сотворить в Иркутске, называется не спасением России, а предательством…
В ноябре восемнадцатого года, когда германцы капитулировали перед Антантой, именно Рыдз оказался под рукой Регентского совета, что стал правительством возрожденной Польши. И пост военного министра стал должной оценкой его заслуг перед Речью Посполитой.
— Это поручик Емельянов из лейб-егерей, — тихо сказал Насонов, когда дверь за ординарцем закрылась.
Константин Иванович с торжествующей улыбкой посмотрел на собеседников, с лиц которых оптимизм напрочь исчез вместе с неуместными усмешками. Еще бы — возвращение с небесных мечтаний о реванше окончилось безжалостным падением на грешную землю с отчетливым душком будущего неминуемого поражения.
— Я думаю, товарищ Дзержинский пойдет вам навстречу и отдаст необходимые распоряжения.
Петр Игнатьевич видел, с каким непонятным для него раздражением вертел в руках данное оружие генерал, как сказал он эту фразу, которую моряк сейчас повторил с нескрываемым удовольствием.