-- Сейчас сдохнет. Сто ударов сердца. Может быстрее, может медленнее. Неудобно рубить - темно и руки на спине связаны.
-- Я - Иван, Акиму Яновичу - сын. Что-то быстро вы тут оказались. "Пауки" битые - свежие, только с ночи, а вы тут аж с Елно поспели. С чего бы это?
Оделся, наконец-то. А то детвора рассматривает меня голого как-то... очень заинтересовано. Любаве дал конец верёвки, одетой на шею нашей тягловой пленницы. Ольбегу -- суму, себе третью тару. Наконец, потопали. Версты через три по мелкому перекату перебрались на наш берег.
Разве эти голядины волхвохуечные могут тебе нормальный музон сделать? Вот с этим деревянно-кожаным инструментарием? После электро-психо-делики? "Разве Нимфа глазет даёт? Туды её в качель". Не смешите мои копыта.
Рысь в голодный год забирается на дерево у тропы и, увидев идущего человека, прыгает ему на шею. И ломает хребет. Поэтому даже в двадцатом веке охотники в сибирских племенах, выходя на охоту, вставляли толстую доску себе за шиворот.
Тут подтянулись мужики. "Пьяная баба себе не хозяйка". Ещё одна народная мудрость, сформулированная нашим национальным менталитетом на основе многократно повторенных натурных экспериментов. Светану еще напоили, разложили и употребили. Это не было даже сексуальным насилием. Бабе было уже все равно - "А гори оно все огнём". Все что можно было в доме съесть и выпить - пошло на стол. А все усадебные мужики - к Светане между коленок.