В ноги ударило, но Максим с помощью Ибрагима устоял на ногах. Захрустела галька. Сверху шелестя и хлопая, падало полотнище парашюта. Соловей, уже освободившийся от парашютной упряжи, легко бросил Максиму тяжеленный рюкзак, молча развернулся и легко побежал в сторону Коновальца. Максим поймал рюкзак и уже незаметным для себя движением закинул за спину, автоматически закрепил лямки и зашагал за Соловьем.
Максим взял флешку. Подбросил ее на ладони. Ничего почти не весит, а такая тяжелая. Почти нет сил удержать эту кроху на ладони. Так давит.
Прошла еще неделя, в течение которой Максим то рвал жилы в спортзале и учебном центре, то срывался и устраивал безобразную пьянку.
- А Вы точно только воду последнее время пили?
Земля ушла из-под ног и ударила в плечо. Максим закашлялся. Так вот что чувствовали те канадские солдаты в тамбуре, когда бронебойные пули насквозь пробили их защиту и тела! Боли-то – как коленку разбить. Только что-то встать не получается. Максим перевернулся на спину. Чья эта кровь на стекле маски? Это он накашлял или брызнуло? Сквозь кровь он видел как человек, бросивший в него девчонку, медленно подходит. Подходит и поднимает тяжелый черный ствол, чтобы выстрелить Максиму в лицо. Чтобы Максима не было. Больше никогда не было. Может быть так будет лучше? Ангелка все поймет и простит. Потом.
Его опасения оказались совершенно напрасными. Пули были бронебойными. Они легко пробили бронежилеты, каски, вошли в тела и, пройдя через них, вышли с обратной стороны. Хотя пистолет при стрельбе шума почти не издавал, но звон, который производили пули ударяясь в обшивку - оглушал.