Волосы черные, не вьются, ни прямые – волнистые, не длинные ни короткие - ровно такие как надо – чуть-чуть не достают до плеч, остренькие уши без мочек не закрыты. Шея не тонкая, но изящная. Что еще? Фигура. Точно как ваза: талия - тонкая, бедра – широкие. Но, опять, не слишком. Не портят ног. Ноги, кстати, длинные, что при общей миниатюрности замечательно хорошо. Стопы и кисти рук крошечные, почти детские, но пальцы длинные. Лицо. Брови черные, но не яркие, а мягкие. Глаза – не поймешь, то ли зеленые, то ли карие, то ли, вообще – черные. Нос тонкий, с широкими ноздрями. Нет – маленькими! Ах, понятно: она так дышит! Щеки слегка пухлые, но впечатления хомячка не возникает. Губы, как и все остальное, не яркие – розовые, пухлые, даже на вид – мягкие. Максим вспомнил, что когда она улыбается, на щеках появляются ямочки. Каждая деталь по отдельности не производит никакого впечатления, все – обычное. Хорошее, но – обычное. Невзрачное. Ничего в глаза не бросается. Вот те же брови – как она вот сейчас красиво изогнула одну бровь и тут же, вернула на место и как будто и не было этой красоты. А вот груди он только что даже и не видел, а вот она уже заметна – тяжелая и мягкая, так и хочется взять в ладонь. Все лицо просто течет, перетекает из одного выражения в другое. Запомнить, охарактеризовать лицо невозможно. Самого лица как будто бы и нет, а есть только его выражения. Мистика. Чудеса какие-то. И, вот еще голос – говорит почти шепотом, но если прислушаться, то понимаешь, что она почти поет. Даже мелодию можно на секунду поймать. Тоже почти. Все почти и ничего совсем. Не бывает так. Все скрыто и спрятано. Как оружие.