Вызов от Денисова на закрытой волне пришел часа через полтора. Из-за множества способов защиты сигнала картинка была нечеткой, но, несмотря на это, лицо адмирала было хорошо различимо — горящий взгляд, губы сложены в неком подобии улыбки, лицо осунувшееся, бледное. Было видно, что события последних недель не прошли для Денисова бесследно.
— Понятно. Может, по пятьдесят граммов? В некоторых случаях медицина это прямо рекомендует…
— Разворачиваемся для атаки. Меняем ордер на линейный, схема три, — голос Денисова в наушниках был строгим и сосредоточенным. — В центре «девятки» прикрывают авианосец и спецборта, фланги занимают «семидесятки». Выполнять!
— Давай. Повторный залп через три минуты.
— Ну, вот теперь будем считать, что мы познакомились полностью, — произнес Петр Тимофеевич, забирая из рук Сергея удостоверение и располагаясь в кресле напротив него. — Теперь можно и поговорить. Вам как проще: мне лучше сначала ответить на ваши вопросы или сразу перейти к сути дела?
— Да. Взрыв через полчаса, — неторопливо ответил полковник. Он сидел в кресле пассажирского отсека десантного катера со снятым шлемом. В закованных в броню скафандра пальцах Ломов ухитрялся ловко держать скрученную сигару, которой время от времени с видимым наслаждением затягивался.