— Нет, конечно. Инна, идет война. Если такие, как я, не будут воевать, тихого семейного счастья не будет. Ни у кого. Эридане для людей не планируют ни детей, ни семьи, ни счастья.
У земного флота вторжения дела тоже обстояли не лучшим образом. Фланги из «семидесяток» смяли, и, наверное, больше половины земных кораблей в них погибли или были сильно повреждены. Центр пока держался. Однако применить единственный оставшийся спецкорабль Денисов не мог — на таком расстоянии, когда все перемешалось, невозможно было уничтожить только вражеские ракеты и болванки, выпущенные из гаусс-пушек, не задев своих. Но самое печальное заключалось в том, что земные потери были явно больше.
Пауза, которую взял адмирал, продлилась, наверное, с полминуты. Сергей уже решил было, что ответа не будет, и успел пожалеть, что вообще начал этот разговор. Но потом, видно, что-то для себя решив, Денисов все же решился ответить.
— Корпус — дрянь, — вслед ему отозвался Палыч. — Поврежден в той или иной степени практически везде. Впрочем, разгерметизации нет, что радует.
Носовые аппарели огромного звездолета раскрылись, выпуская истребители. Первый, второй, третий… девятый, двенадцатый… Капитан «Витязя» видел, как, повинуясь неизвестному ему приказу, истребители, обгоняя строй девяток, выстраиваются в линию в центре, словно застрельщики перед тяжелой пехотой.
— Извините, товарищ адмирал, но все их слова ничего не стоят, пока наш флот висит над их планетой, — возразил Сергей. — Раньше надо было разговаривать, сейчас поздно. Хотя… Если они сейчас сами уберут с орбиты свои корабли и уничтожат свои орбитальные крепости, то, может быть, разговор имеет смысл.