У входа в банкетный зал висело на стене огромное металлическое зеркало. Великолепное, явно не местной работы, а из тех вещей, что, по преданию, Бессмертные гайды принесли из купола. Асан остановился перед тусклым металлическим кругом, провел рукой по волосам, замер. Все правильно, раб должен быть опрятным и красивым… Не отрывая руки от лица беспамятный вышел.
Кожаный мешочек с порошком лег на стол. А дверь за Аскином закрылась. Смогу ли я узнать его среди других Говорящих?
Комната, где меня поселили, была великолепной – еще одно проявление ирианского гостеприимства. Широкая мягкая кровать, одеяло из настоящей толстой шерсти, недавно стираная простыня. На столике рядом с кроватью – две почти не тронутые свечи в подсвечнике из стали и большой стеклянный стакан с парящим, горячим вином. На дне стакана рдели камни тепла, способные хранить жар несколько суток. К обеду, когда я проснусь, вино изрядно выдохнется, но останется горячим – как раз то, что мне будет нужно.
Но шел я легко. “Непроходимый перевал” покорился так быстро, что я невольно начал больше доверять Аскину. Зачем гайдам объявлять местность непроходимой, если они не скрывают там что-то запретное? А что могут скрывать бессмертные? Лишь то, что относится к давним, незнакомым простым людям временам. Купол, например.
– Он решил, что я трус. Или пацифист. Когда я сказал, что вызываю его на турнир, он был очень поражен. А когда проиграл – то удивился еще больше.
– Не обращай внимания, парень. Я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу. У древних было свое время и свои законы. А у нас берут в руки меч в двенадцать лет и выпускают в двадцать пять… если доживут, конечно. Не беда.