В окрестности губернского города Калиш, расположенного почти на российско-германской границе, полк прибыл 9 августа, одним из первых в корпусе. Впрочем, скорость передвижения частей и соединений корпуса была такова, что никто не сомневался: он закончит передислокацию не позднее чем через три дня. Но про корпус пусть голова у корпусного начальника болит. Им же сейчас следовало заняться насущными проблемами — перековать лошадей, произвести необходимый ремонт, починить и, если надо, обновить сбрую и снаряжение. А также — вот удивительно — дополучить положенное по штату вооружение.
— Тише, успокойтесь, герр майор, — пробормотал один из тех, кто скрутил его. — Успокойтесь, не стоит так нервничать. Война для вас уже кончилась.
Губы отца тронула легкая улыбка, какая появляется у человека в момент, когда он вспоминает о чем-то хорошем, но оставшемся в прошлом. Когда все плохое, все трудности, все преграды почти исчезли из памяти или сохранились в качестве примеров для гордости — мол, о, какие мы были! — а все хорошее, наоборот, помнится ярко.
И все же немецкие «именины сердца» в Северном море продолжались не так долго, около двух с половиной месяцев, после чего со Средиземного моря вернулись британские дредноуты и соотношение сил снова поменялось на прямо противоположное. С учетом того, что шесть из уцелевших в сражении у Доггер-банки немецких дредноутов оказались повреждены настолько, что им требовался ремонт длительностью от полугода до полутора лет, а также понесенных немцами потерь в крейсерах, наш Балтийский флот на какое-то время стал едва ли не сильнее всего немецкого. Поэтому положение немцев в Балтийском море оказалось даже хуже, чем было до Доггер-банки. А мы, не участвовавшие в том сражении, получили в результате самую крупную выгоду. Впрочем, чаще всего в жизни так и бывает, что неучаствовавший обретает даже больше, чем победитель… А если еще учесть потери союзников в транспортных судах и то, что общая численность наших транспортных судов была восстановлена сразу после освобождения ото льда Архангельского залива (за зиму в Северодвинске было построено шестнадцать транспортов, и еще шесть должны были войти в строй после начала навигации, а с Дальнего Востока по Северному морскому пути пробивались около двух десятков судов с дальневосточных верфей, вследствие чего мы теперь должны были обеспечивать заметно большую долю поставок), нашу выгоду от изменения экономической ситуации можно было бы оценить восьмизначным числом дополнительных доходов.
— Ведь говорили же Карабуло-оглы: нечего здесь форсить — армия, чай, а не скачки. Так нет… А из-за него эвон как с выгрузкой затянули.