— Ну как не быть? — усмехнулся Сеславин. — Непременно есть. Здесь же граница, следовательно, обязательно есть контрабандисты. А этим господам по большому счету все равно, чем зарабатывать — нелегальной перевозкой товара или информации. Информация так и вообще лучше — меньше места занимает, можно еще и товара для себя, любимого, прихватить. А должен вам сказать, для того чтобы получить необходимые ответы там, — он кивнул в сторону германской границы, — здесь, на этой стороне, совсем не нужен специально подготовленный агент. Достаточно правильно поставить вопросы, причем довольно простые — и необходимые ответы будут доставлены вам, можно сказать, на блюдечке.
Попытка англичан протащить на конференцию лимитрофы, дабы организовать из них крупный пул «заднескамеечников», в состав которых они пропихнули все пять своих доминионов, а также кучу непонятно с какого боку причастных к войне государств типа Либерии, удалась. Но не бесплатно. Англичанам пришлось согласиться с участием в конференции и наших протеже — от новых балканских государств до семи новых государственных образований, возникших на месте аравийских и междуреченских вилайетов бывшей Османской империи. По итогам череды восстаний, прокатившихся по тому региону в 1916 году, мы с помощью двусторонних торгово-экономических договоров могли, по первым прикидкам, претендовать там на половину, а то и на две трети всей нефти Персидского залива. Основным аргументом, перетянувшим на нашу сторону так много новообразованных государств, оказались отнюдь не наши агенты влияния, хотя и они, конечно, помогли. Основным аргументом стало то, что мы имели общую границу с Турцией и после Босфорской операции и подавления Царьградского мятежа выглядели в глазах турок самыми опасными противниками и вообще силой, которой они просто не способны были противостоять. Вследствие чего те новообразованные государства, которые не только были признаны Российской империей, но и сумели заключить с ней хотя бы один договор, мгновенно становились табу для турецкой армии, кое-как пытавшейся справиться с тем, что турки все еще считали мятежом в своих провинциях. Ибо Россия в ноте, направленной в адрес турецкого правительства, прямо заявила, что готова отстаивать свои интересы в районе Персидского залива, основывающиеся на заключенных торговых и иных соглашениях, всеми возможными способами. То есть и военной силой. А для воздействия на Турцию военной силой нам, в отличие от англичан, не требовалось куда-то везти войска — достаточно было пешком перейти границу… Иначе бы нам там пришлось куда труднее. Все-таки у англичан там тоже были довольно сильные позиции.
Войсковой старшина прибыл не один, а в сопровождении двоих есаулов. Капитан тоже обзавелся компанией — позвал двух командиров звеньев, старшего механика и врача эскадрильи. Третий командир звена, поручик Неровинский, сразу после утреннего совещания, когда стало ясно, что нелетная погода — это надолго, отпросился у него в отпуск в соседний городок Лосице. У поручика там были какие-то дела, скорее всего сердечные.
Они ругались довольно долго, пока наконец не сошлись на ста пятидесяти четырех рублях. Поляк выглядел довольным, до тех пор пока поручик Сеславин не сунул руку за отворот расстегнутого мундира и не извлек тонкую книжицу, составленную из каких-то зеленых бумажек. Веснин вытянул шею. Бумажки очень напоминали акции или кредитные билеты — отпечатанные типографским способом, красивые и вроде бы даже с водяными знаками. Между тем жандарм вывел на верхней бумажке «Сто пятьдесят четыре рубля» — в двух местах, на корешке и на отрывной части, дважды расписался и передал карандаш и книжечку интенданту. Тот в свою очередь расписался, после чего повернулся и рванул куда-то в сторону, откуда слышался зычный бас командира полка.
К февралю поделили флот. Из двадцати двух немецких, двух итальянских и одного австрийского дредноута, находившихся в более или менее боеготовом состоянии либо в достройке, но с девяностопятипроцентной готовностью, нам досталось не восемь, на которые мы имели право претендовать, а всего четыре. Зато это были новейшие немецкие корабли, два из них вступили в строй в 1915-м и 1916 годах, а еще два надо было достроить. По остальным типам надводных судов мы пошли англичанам навстречу, согласившись ограничиться денежными выплатами, хотя у немцев в конце войны появились вполне пристойные эсминцы, вооруженные уже шестидюймовыми орудиями. А вот подводные лодки мы выторговали — двадцать семь штук, одиннадцать из них тоже еще находились у достроечной стенки. После включения этих кораблей в состав нашего флота мы должны были выйти на второе место в мире по уровню военно-морской мощи или как минимум разделить его с американцами. С учетом трофеев у нас будет шестнадцать дредноутов против их двенадцати, но они заметно превосходят нас по числу крейсеров и эсминцев. Хотя по подводным лодкам мы опять их опережаем. А если еще принять во внимание боевой опыт… нет, однозначно — мы вторые!