— Алёша, право, по-моему, ты сам пугаешь себя. Да коли даже и правда то. Сам же говоришь, кусочек видел лишь малый. Можно ли по малому о великом судить?
Неожиданно, это оказалось сделать совсем не просто. Любое движение требовало постоянного контроля. Пару раз даже чуть не упал. Стоило забыть про ноги, как они так и норовили сложиться в коленях.
— …Лёха, а может ну её нафиг? Как-то она мне не нравится. Высокая какая-то. И зоопарком от неё воняет.
Босфорская операция, опять же. Колчак вот-вот начнёт штурм, а тут мы мир заключаем. Представляю, как этому в Питере обрадуются. Какой козырь! Ярлык купленного предателя на Штюрмера повесят мгновенно, он же немец по происхождению. И не отмоется он ни за что. Действительно, выглядеть это будет так, будто у страны в очередной раз украли победу.
Люлей огребли лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин и мой личный врач Деревенко. Почему? Так их обвинили в неверном диагнозе, вот почему! После того, как вся эта куча докторов-профессоров убедилась в отсутствии у меня гемофилии, они немедленно принялись кидаться гнилыми фруктами в Боткина и Деревенко. Отчего не распознали? Как допустили? Куда смотрели? И так далее. Дошло до того, что Деревенко вообще чуть ли не в покушении на убийство цесаревича стали обвинять. Хотели даже отставить его от меня, как не оправдавшего доверие. Пришлось мне вмешаться.
— А того. Вспомни, когда Дзержинский сказал всё же, что согласен собрать и возглавить Моссовет и ЧК?