Борис Владимирович преувеличенно осторожно положил телефонную трубку на рычаг, тяжело вздохнул, и устало опустился на стул. Какой же он уже старенький! Смотрит на меня. И взгляд такой… затравленный, что ли. Не подберу слова.
— Мне твой фельдфебель не указ. И потом, я же кормлю тебя. Вот, эрзац-хлеб, вот соль, кипяток есть. А больше извини, ничего нет.
П: Я и говорю, это случайно произошло. А попы сразу и подхватили: император под защитой Его! Царя спас крест православный! Даже слушать противно. Врут ведь всё. Обычный нелепый случай представили как божественное вмешательство.
Нитка перекрутилась и за что-то зацепилась. Мужчина на табуретке нетерпеливо дёрнул рукой, и нитка оборвалась совсем. Теперь ему придётся вставлять в иглу новую. Он шьёт. Вышивает, вернее. Вышивать он не умеет, но приходится учиться на ходу. Ну и что? Сейчас, во время войны, многим приходится осваивать новые знания. Вот и он учится вышивать. Это необходимо.
П: Не выдумывай, Великий Комбинатор. Не было такого. Ничего я не корчил. Просто ты поначалу вовсе каких-то уродов выдвигал. То Деникина, то Корнилова. Ещё бы батьку Махно вспомнил.