Так он проспал до утра. Даже Олеся, улёгшаяся вечером рядом, не смогла подвигнуть его на близость.
Шагах в десяти от него стоял парень в ватнике с винтовкой в руках, щерился фиксами на верхней челюсти, а на правой руке синела наколка.
— Пушку бы сюда, да по пулемётам как долбануть! — мечтательно сказал кто-то из партизан.
Саша прямиком направился в Богдановку. Он чувствовал удовлетворение. Хоть радист при выброске и погиб, его задание выполнено, рация находится у партизан. И человек, умеющий с ней обращаться, в отряде есть — он сам видел. Кроме того, от Михася он узнал несколько свежих для себя новшеств, которые ввели немцы на железной дороге. Только всё равно взрывчатки нет, а без неё крупного ущерба не нанесёшь. Вот и остаётся диверсии устраивать только на шоссе, линиях связи и складах. Гарнизоны в сёлах тоже не по зубам. Кроме немцев, охранные функции там несут полицейские. В каких-то населённых пунктах они службу несут ревностно, продавшись душой и телом «новому порядку», где-то — спустя рукава, согласившись служить в полиции только ради того, чтобы выжить.
— Язык у тебя какой-то бюрократический, комиссар, — «отчитаться о работе»! Ты бы хоть со мной посоветовался, нам тротил ещё нужен.
Старшина с сержантом останавливались на отдых через каждые сто метров. Нести было неудобно, рёбра стабилизаторов резали руки. Потом догадались — под стабилизатор на ладонь подсунули гимнастёрку.