Он расстегнул ремни на теле парашютиста, подхватил за них мешок и стал спускаться. Поставив мешок на землю, забрался на дерево вновь и пожалел об оставленном ноже. Разрезать бы сейчас стропы и на них, как на вожжах, спустить бедолагу на землю.
Зато Сергуня нервничал: лоб его вспотел, и даже края пилотки потемнели от пота.
Саша только рот открыл, чтобы предупредить своих, как сверкнула вспышка, и грохот заложил уши. И сразу, как по сигналу, со всех сторон по мельнице ударили автоматы и пулемёты.
— Тимоха, проверь у него документы. Если есть, надо отпускать.
На кровати — широкой, хозяйской, о двух перинах — дрых пузатый немец. На стуле рядом — форма, погончики серебром отливают и квадратики на них. На столе — фуражка с высокой тульей. Никак офицер. Вот только в званиях немецких Саша не разбирался. Он советские недавно освоил, все эти шпалы да кубари на петлицах, причём не соответствующие друг другу в разных родах войск — просто головоломка. Например, сержант госбезопасности соответствовал армейскому лейтенанту, а старший политрук — воентехнику третьего ранга. Надо бы изучить немецкие знаки различия. «Вот только учителя нет», — усмехнулся про себя Саша.
— А шнапс у них дерьмовый, командир! Наша водка лучше!